Глава XXV   С настроением, навеянным письмом брата, Индрек и вступил в нынешний учебный год.

Это настроение вполне гармонировало с тем положением, в каком он очутился, ведь из надежд, с которыми Индрек остался на лето в городе, сбылось до смешного мало: уроков скоро не осталось, а чтение книг и занятия оказались оттесненными на задний план пустячными похождениями и новыми знакомствами.

Со дня на день ожидал Индрек минуты, когда господин Маурус с обиженной миной пригласит его к себе наверх или оттащит куда-нибудь в сторону и, сунув левую руку в карман брюк, протянет ему правую, потирая большим пальцем об указательный, что должно означать: деньги! С этой минуты Индрек перестанет быть полноправным учеником, а, как и год назад, превратится в мальчика на побегушках, станет сторожем, привратником, будет резать хлеб, накрывать на стол, дежурить где-нибудь у малышей, принимать посетителей, твердо памятуя, как с ними надо держаться, что говорить.

—: Вы мой министр,— сказал господин Маурус, вновь назначая Индрека на должность,— потому что вы выше ростом, чем другие, вы точно Саул, который был избран царем перед Иеговой *. Царем я вас назначить не могу, я сам царь в своем доме, но я дам вам двоих под начало, их царем вы и будете.

Одним из подручных Индрека стал благочестивый Вайнукягу—у его родителей деньги иссякли прежде, чем сын их успел сделаться учителем или кистером. Но о складке на своих брюках сын продолжал заботиться по-прежнему. Пробовал он иной раз читать и Священное писание.

— Вы отвечаете передо мной за то, чтобы все было в порядке,— продолжал господин Маурус,— а эти двое отвечают перед вами,— он кивнул на помощников.— Ведь должен же кто-нибудь отвечать, если самому господину Маурусу отвечать некогда. Только выше голову и грудь вперед! — сказал он Индреку, который по-прежнему стоял, слегка сгорбившись и опустив голову, словно придавленный бременем жизни.— Взгляните на Вайнукягу, вот каким должен быть настоящий мужчина. Царь всегда должен учиться у своих подданных, как высоко держать голову и выпячивать грудь колесом.

Напутствуемый такими словами, Индрек приступил к выполнению своих обязанностей, и они сразу же вовлекли его в водоворот житейских будней. В столовой он встретился с госпожой Мальмберг, и та заговорила о Рамильде.

— Она спрашивает, здесь ли вы еще,— сказала госпожа Мальмберг и добавила: — Она вообще расспрашивает о старых знакомых. Она уже поправляется, и, если дальше так пойдет, возможно, ей удастся весной домой приехать. Но вполне возможно также, что она и не вернется из Германии, обретет там себе

новый дом.

Индрек не нашелся что ответить, он только улыбнулся, вежливо и чуть смущенно, словно услышал что-то неподобающее.

Передать ей от вас привет? — спросила госпожа Мальмберг, но таким тоном, словно в шутку.

Пожалуйста, если можно,— промолвил Индрек.

Ладно, тогда я ей напишу, что вы по-прежнему мой помощник и опора и что вы уже у всех чашек

ручки поотбили.

—        Но ведь это же не я! — воскликнул Индрек ипокраснел, словно его застали за каким-то постыдным

Оглавление