Глава XVII   Быть может, впечатления, навеянные смертью Кёлера, улетучились бы не так скоро, если бы не день рождения Пушкина.

Правда, в первый раз этот день имел место уже сто лет назад, но тогда не было еще на свете людей, которые знали бы, что этот день следует отметить особенно торжественно. С тех пор Пушкин успел уже умереть... 2 702 702 раза успел бы умереть, если бы жил каждый раз отмеренный ему срок. Это высчитали Яан Вайнукягу и Адальберт Сикк, но только приблизительно, ведь какой смысл быть точными, раз человек однажды уже умер. О результатах своих вычислений они сообщили господину Слопашеву, когда тот упомянул о дне рождения Пушкина, на что Слопашев ответил весьма равнодушно:

— Пушкин может умереть тысячу раз и все равно будет жить, ибо, умерев тысячу раз, он родится десять тысяч раз.

Весь город, по крайней мере все учебные заведения, от высших до низших, пытались делать вид, что они страшно взволнованы и охвачены сомнением — родится Пушкин и впрямь еще раз или сей важнейший акт не произойдет. Господин Слопашев уже недели две ходил какой-то обрюзгший и, по его собственному выражению, проводил коллоквиумы со своим приятелем Войтинским. Обычно они занимались этим дома, в комнате Слопашева, но когда проделки учеников становились слишком уж озорными, то и где-нибудь вне дома, в укромном местечке. Мысль Слопашева с каждым разом воспаряла все выше, пока наконец он не стал сравнивать Пушкина с Христом и однажды не заявил, что если бог еще раз вздумает искупить грехи человеческие кровью сына своего, это произойдет непременно в России: раз уж здесь расправились с Пушкиным, убили раньше времени, то небось расправятся и с сыном божьим, к евреям во имя искупления грехов человеческих обращаться уже не придется.

— Господин Слопашев, нельзя же Пушкина с Христом сравнивать,— сказал директор.

— Вот видите,— торжествующе воскликнул Слопашев,— вы и понятия не имеете, что такое Пушкин! Ну какая между ними разница? Оба они поэты, великие поэты, только Пушкин сам писал свои стихи, а Христос поручал писать их другим, ведь сам он, быть может, и не знал этого ремесла. Вы, конечно, считаете, что Христос, как поэт, выше Пушкина, но лучше подождем, пока со дня рождения Пушкина не минет две тысячи лет, а там поговорим. Я убежден, что к тому времени, когда Пушкин пролежит в земле десять тысяч лет, он будет цениться выше, чем Христос, две тысячи лет просидевший одесную бога-отца '.

Господину Маурусу не по душе был столь высокий полет мыслей учителя, он намекнул на действие алкоголя. На это Слопашев ответил рассудительно:

— Если учитель пьет, в этом большой беды нет, ученик должен быть трезв, поскольку учиться труднее, чем учить. Учить можно, даже если сам не понимаешь, а когда учишься, непременно нужно понимать, иначе нельзя...

Столь высоко залетела возбужденная мысль Слопашева в канун дня рождения Пушкина.

Его возбуждение, казалось, заразило и учеников, и не одного, а нескольких классов. Все энергично готовились к чему-то под покровом тайны. Особенно много хлопот было у Либле, Вуття и Вайнукягу. К тому времени, когда настал долгожданный день и час, воздух был буквально насыщен электричеством.

Слопашев явился в класс в приподнятом настроении, с пылающим лицом.

— Сегодня, дети, я расскажу вам о Пушкине, о величайшем, гениальнейшем поэте мира. О Пушкине как р человеке расскажу я вам, дорогие дети,— так начал Слопашев свою речь, усевшись на кафедре. Но сидел он не очень-то долго, вскоре, воодушевленный собст

Оглавление