Глава XIX   Солнце опустилось уже довольно низко, когда Индрек вернулся домой.

Мать развешивала белье на изгороди. Увидев Индрека, она сказала:

Хорошо, что вовремя спохватилась, достала из узелка твои штаны да рубашки. Поизносились уже. Я даже испугалась. Ведь только что сшила тебе новые, из чистого полотна, и уже сносил! Вот она, городская-то стирка. Кто ж это тебе стирает?

Прачка ходит,— ответил Индрек.

Это все она виновата,— заметила мать.—У меня рубашки по нескольку лет держатся. Ты должен ей сказать, что это чистое полотно, оно и так отстирается, нечего зря тереть. Только не вздумай теперь в грязной рубахе ходить, еще вши заведутся, срам какой! Я постараюсь тебе к осени новые рубашки сшить, есть у меня тонкое полотно, осталось еще. Эти я на ночь на росе расстелю, чтоб белее были, в городе ведь этого не сделаешь.

Услышав последние слова матери, Лийне подошла и сказала:

Значит, ты хочешь из того тонкого полотна, что     4 у тебя в ларе, Индреку рубашки сшить? Ты же мне его обещала.                

Тебе я нового натку, только и всего,'— ответила     мать.

Новое только через год будет,—возразила Лийне.

Ну и что ж,—заметила мать,— ты же нынче зимой на конфирмацию еще не пойдешь.

А когда же?— спросила Лийне.— Все мои ровесники нынче зимой пойдут, одна я должна позже идти?

Подумаешь, беда какая, если ты через год отправишься, не сразу же ты замуж выскочишь.

— А я хочу нынче идти, вместе со всеми,— упрямо заявила Лийне.— Так что пусть это полотно мне остается.

— Дорогая ты моя,— стала уговаривать ее мать,— зачем ты так говоришь. Разве я тебя обделю? Индреку-то рубашки сейчас нужны, он в город уезжает. Там без рубашек нельзя, мы тут в деревне как-нибудь обойдемся и холщовой.

—        Конечно,— язвительно ответила Лийне, —кто едет в город и ничего там не делает, тому надо все впервую очередь, а другие пусть подождут, им не

к спеху.                                                                     

[1]2345
Оглавление